Александр Розенбаум посвятил песню Иону Суручану

Молдавского и российского артистов связывает 22-летняя дружба

Александр Розенбаум прилетел 22 апреля, в 11.15, московским рейсом. Все таможенные формальности были улажены в течение пары минут (а разве могло быть по-другому?), и показался Александр Яковлевич. В стильной кожаной куртке, черных штанах, с перекинутой через плечо сумкой, в элегантных очках, с непременными усами и в широкополой черной шляпе. Он раздал обязательные автографы и, выйдя на улицу, охотно закурил.
- Я - советский человек, и Молдавия у меня ассоциируется с Советским Союзом, - поделился с «Комсомолкой» Розенбаум. - Это часть моей большой Родины. У меня и прабабушка из ваших краев, из Бессарабии. Мария Владимировна Миляева ее звали, в девичестве Рабинович. И все родственники по ее линии родом из ваших краев. Молдавия - это нечто особенное, это Родина. А потом уж винные подвалы, виноградники... У меня много друзей отсюда. И Ион Суручану, и Сонечка Ротару. Кстати, как бы мне найти моего друга Иона?
- Поможем, Александр Яковлевич, - я набрал номер телефона Иона Андреевича и через минуту передал трубку Розенбауму.
- Ион, привет! Узнал? Выступаю в Кишиневе. Ты был в Питере? Да, у меня концерт там 9 мая. А ты сегодня придешь на мой концерт? В 19.00. Жду, встречу тебя в половине седьмого! Пока!
Александр Яковлевич снова закурил.
- А вы помните первый свой приезд в Кишинев? Вы еще выступали в Зеленом театре. Афиш по городу вообще не было. наверное, концерт был полулегальным...
- Смутно помню, что выступал в середине восьмидесятых в Кишиневе. Но это был вполне легальный концерт. А что моих афиш не было расклеено по городу... Это отнюдь не из-за фамилии... Просто это широко не освещалось тогда. Вы знаете, что правду сейчас намного опаснее говорить, чем раньше. В советское время что могли сделать? В тюрьму упечь, в психушку... самое тяжелое наказание - лишение советского гражданства и выдворение из СССР. А сейчас говорить правду - это лезть в чей-то карман, что опасно для жизни. Поэтому правду больше не любят именно сейчас.
Александр Розенбаум достал мобильник и стал набирать номер. Затем улыбнулся.
- Не учел, что я за границей нахожусь. Надо код набирать. Папа, привет! Я в Кишиневе. Все нормально. - Он отключился и пошутил:
- Здесь уже отметился, надо маме еще позвонить, - и добавил шутя. - «Лепить горбатого» родным не будем! - Опять с наслаждением закурил.
Затем все погрузились в машины и поехали в гостиницу «Кодру». Ровно в половине седьмого в гримерку к Розенбауму заглянул Суручану.
- Мы познакомились с Сашей в 1985 году в Душанбе, - рассказал нам Ион Андреевич. - Сразу сдружились. У меня со многими хорошие отношения, но с Сашей они настолько теплые, настолько открытые, откровенные... Мы не виделись лет двенадцать. Саша меня увидел, сказал:
«Тьфу на тебя, Иончик, а ты совсем не изменился!»
Я снял кепку, показал голову и отвечаю: «Саш, я тоже буду скоро совсем лысым, как ты!» Он рассмеялся и говорит: «Главное, чтобы череп был круглым, а не квадратным! А у нас с этим, слава богу, все в порядке! Ты будешь на моем концерте?» «Конечно, - ответил я. - Тем более, что мы с тобой столько раз вместе выступали, а я ни разу не видел твоего «сольника». Саша отвечает: «Я тоже, Ион, к стыду своему, ни на одном твоем «сольнике» не был».
В первом отделении концерта Александр Розенбаум посвятил Иону Суручану песню «Оттепель», сказав: «Эта песня посвящается моему замечательному другу Иону Суручану!»
- Что сказать, мне было очень приятно, - улыбается Ион Андреевич. - Мы обменялись с Сашей телефонами. У меня в декабре или январе следующего года будет сольный концерт в Санкт-Петербурге. Обязательно позвоню Саше и приглашу на свой концерт!

Леонид РЯБКОВ, leonidas@kp.md
Фото Сергея СЕДЛЕЦКОГО.