Сейчас он ведет жизнь эмигранта в Канаде и продолжает писать неполиткорректные автобиографические романы, полные едкой иронии и сарказма, насмешек над современными фетишами, вроде феминизма, мультикультуризма, трампизма и прочих актуальных «-измов». При этом его книги полны аллюзий и цитат из самых разных авторов, начиная с античных, передает rustelegraph.ruПисатель рассказал, почему его новую книгу о канадском сепаратизме «Таун Даун» (или «Царь горы») все еще не опубликовали на французском языке, чем ему не понравилось российское издание и почему он предпочел уехать из Молдовы не в родную Россию, а в чужую Канаду, где ему пришлось долгое время работать грузчиком-нелегалом, прежде чем получить место помощника библиотекаря и причитающиеся вместе с ним социальные блага.«Таун Даун» (Новое Евангелие) — роман о Квебекской Народной республике. Русского писателя в эмиграции сторонники независимости канадской провинции Квебек принимают за «специалиста по сепаратизму и профессионального террориста». День выступления сепаратистов выпадает... на конец света. Предтечей его стал другой герой романа — новый Иисус, малыш с синдромом Дауна. Среди его двенадцати апостолов — эксцентричный миллионер-бабник Брюбль, журналистка-лесбиянка Джудит, беженец из Африки Сэм, обвиняемый в геноциде, и всемирно известная певичка Лаврил Авин. Они спешат спасти все человечество».У вас богатый опыт жизни в разных странах и опыт эмиграции. Почему вы уехали именно в Канаду?Когда у меня появились дети, я поддался молдавскому национальному спорту обладать двумя-тремя паспортами, чтобы была возможность куда-то уехать. Я одновременно подал на гражданство разных стран, а потом обстоятельства моей личной жизни сложились так, что мне пришлось очень быстро уезжать.Я выбрал страну, где было наиболее вероятно получить гражданство, и это была Канада. Я мог выбрать Россию, но этого не сделал. Во-первых, РФ прилагает максимальные усилия, чтобы русские из так называемого СНГ не возвращались в Россию. Процедура получения гражданства для них максимально усложнена. Ну, элементарно: для того, чтобы получить российское гражданство, мне надо провести в России больше времени, чем для канадского гражданства — в Канаде. При этом я русский, для Канады я никто, простой эмигрант без каких-либо преимуществ, но до получения гражданства обладаю всеми правами, кроме права голосования. Российские программы по переселению соотечественников — тоже просто издевательство над людьми, потому что тебя приписывают к какому-то району вместо того, чтобы дать паспорт, как делают в других странах. Например, в одном из университетов, где я учился, у меня была преподавательница, ирландка по национальности. Она родилась и жила в Южной Африке, но на совершеннолетие получила письмо из посольства Ирландии, где ей напомнили, что она ирландка и предложили стать гражданином этой страны. Польша дает карту поляка, Румыния тоже очень быстро в течение полугода дает гражданство всем, чьи предки родились в Румынии до 40-го года. Только Российская Федерация — это мачеха для своих, антирусское государство.Вторая причина — финансовая. У меня двое детей, я работаю здесь помощником библиотекаря. Для сравнения: зарплата сотрудника музея Набокова в Петербурге — 15 тыс. рублей. Человеку, у которого нет недвижимости в этом городе, который не может, грубо говоря, жить даром, получается, работает себе в убыток. Ему, может быть, на еду еще хватит, а на все остальное — уже нет. А Канада — это социалистическое государство, очень напоминающее поздний Советский Союз со всеми его плюсами и минусами. И один из плюсов — это достойная зарплата на любой работе, где вы гарантированно будете получать реальный прожиточный минимум, который предполагает съем приличного жилья, питание, школу и другие нормальные адекватные вещи. Но Канада — это все-таки северо-американский стиль, цивилизация пригородов. Я намного больше люблю Францию, Австрию, даже какую-нибудь несчастную Румынию. Но так получилось, что я сейчас нахожусь здесь и я с удовольствием здесь живу. Я вообще везде с удовольствием живу.Описание жизни нелегальных грузчиков-эмигрантов в вашей книге «Таун Даун» не совсем похоже на социалистический рай. Оно не соответствует действительности?Нет, это полностью соответствует действительности. Перед тем, как встроиться в темп жизни по-канадски, вы проходите период турбулентности, один, два, три года. Все зависит от того, как вам повезет. В этой книге есть много моего личного опыта, но главный рассказчик, который по всем признакам я — это все же не я. Я щедро наделяю его деталями своей жизни, чтобы мне поверили. Все это правда, но все же Канада, это в большей мере социальное государство, чем Российская Федерация. Опять же тут меньше лжи. Ну не знаю, [премьер-министр Канады Джастин] Трюдо что-то болтает про русских шпионов, ну а у вас Путин и Песков болтают про внешних врагов. Но дети Трюдо учатся в Канаде и мы видим их ежедневно.Я хочу подчеркнуть, чтобы у вас сложилось правильное впечатление, что вы говорите с русским националистом. Я русский, я горжусь этим, считаю, что принадлежу к выдающейся культуре, к великому народу, я люблю Россию, но так как-то получилось, что режим РФ не совсем русский. При этом он не такой прямо ужасный, как говорят. Но в любом случае, в среднем по больнице, в Канаде намного лучше для простого человека, как я — библиотекаря или учителя. В Российской Федерации такие люди не очень нужны, судя по зарплатам, которые я могу видеть отсюда. Библиотекарь получает 30 тыс. рублей, это ерунда. Руководству РФ нужны люди, которые бы для них нефть качали, военные, чтобы за них сражались. А тут в Канаде в принципе всем дают жить.В романе «Таун Даун» не преувеличено ничего, за исключением сюжета, где бобер усыновил ребенка. Все остальное, что касается деталей повседневной жизни, я готов поклясться — все это правда. Действительно, русскоязычные эмигранты таковы, какими я их описал. Они страшные шовинисты, расисты, они ненавидят и квебекуа (франкоязычные жители Канады), и тех, кто «понаехал»…Африканец Сэм, правда, никого не душил в Канаде, но это реальный человек, с которым я носил мебель. Он во Франции закончил докторат по французской литературе и приехал в Канаду, потому что Франция не давала ему документов. В чем-то он бы замешан, может быть, он был военный преступник в Африке, я не знаю. Поэтому он приехал в Канаду и стал преподавать, он все-таки доктор наук. Но канадская система так устроена, чтобы иностранец, любой приезжий, не мог сразу получить работу. Сделано все, чтобы ты ее не получил. Ну и Сэм не смог получить и год работал со мной грузчиком. Другие грузчики его ненавидели и презирали, особенно украинцы, которые почему-то страшные расисты, не знаю почему. А я к нему нормально относился.Все канадские персонажи «Таун Дауна» — это тоже реальные люди. Есть миллионер Брюль, вернее Брюле, есть письмо, которое он написал Путину, а я его перевел, и мы его опубликовали, вы можете погуглить и найти его, по-моему, на сайте РИА «Новости». Есть канадская журналистка Джудит Ласанье, я просто дословно перевел ее статью про то, как она едет во Францию и ее унижают на таможне из-за акцента.Вот, кстати, вернемся к основной интриге вашей книги «Таун Даун» о франко-канадском сепаратизме. Там очень смешные персонажи именно франко-канадцы, но все-таки большинству людей редко приходит в голову мысль, то в Канаде есть какие-то французы и может быть какой-то сепаратизм.Ну русские, как всякая имперская нация, ленивая и не любопытная, не знает, что происходит в мире. Я говорю о себе в первую очередь. Я этого тоже не знал, но, как приехал, с удовольствием ознакомился. Сепаратизм я избрал, чтобы показать абсурд этой действительности. Вот, например, в «Приключениях бравого солдата Швейка», Швейк же на самом деле не пацифист никакой, он просто не хочет включаться в милитаристское безумие, поэтому его начинают обвинять в дезертирстве.А моего героя в «Таун Дауне» по ошибке приняли за специалиста по тайным операциям, потому что у русских сейчас такая репутация — сепаратисты, из-за событий, которые происходят на востоке так называемой Украины — Малороссии . Тут я делаю отсылки к роману «Наш человек в Гаване» Грэма Грина про британца-продавца пылесосов, которого по ошибке принимают за шпиона. И он начинает продавать схемы пылесосов, как схемы секретных военных баз. Это абсурд и это великолепно — я люблю абсурд.На самом деле традиции сепаратизма в Квебеке очень сильны, но великий французский язык позволяет говорить об этом не так жестко, как русский, более конкретный язык. То есть французы называют себя индепандистами (от Independence — независимость), суверанистами (от франц.souveraineté — независимость, самостоятельность государства). На самом деле и там, и там речь идет о сепаратизме, но при слове «индепандист» вы представляете себе человека с плакатом, а не с автоматом, хотя это лишь слова, которые значат одно и то же. При этом главный конфликт моего романа — это одиночество человека, который одинок, даже будучи окружен огромным количеством людей. Сепаратизм я сделал фоном, потому что дело происходит в Канаде.По-вашему, эту книгу в Канаде когда-нибудь напечатают?Трудно судить. Я надеюсь, что когда-нибудь она выйдет, я работаю над тем, чтобы она вышла на французском и на английском языках, но пока перспектив не вижу… Я встречался с канадским издателем, он хотел, чтобы я написал о том, как человек приехал в Канаду, столкнулся с трудностями, а потом все их преодолел, ему стало хорошо, и он полюбил Канаду. И это совок. Я на самом деле очень люблю Канаду. Это нормальная, хорошая, удобная страна, которая намного более безопасна для человека, чем та же Российская Федерация, но это «совок».А книга «Таун Даун» шокировала моих французских издателей и даже моих литературных агентов. В книге был персонаж по фамилии Новобинец, она тоже их автор и друг, и они потребовали от меня вырезать, что я про нее написал. Также меня попросили удалить шутки про чернокожих, секс-меньшинства, инвалидов и (почему-то!) про Селин Дион. Поскольку эти шутки — важная часть текста, которая представляет воззрения моих персонажей, я на такие уступки не пошел. Как и на то, чтобы изменить повествование, и не вести его от первого лица, чтобы «свалить» все эти неполиткорректные рассуждения на какого-нибудь отрицательного персонажа.Моя книга бьет по всем точкам. Так иногда бывает, когда ты случайно написал шедевр, не важно, станет ли он бестселлером. Приключения Швейка и «Легенда об Уленшпигеле» не были бестселлерами, но это были шедевры. И «Таун Даун» — это шедевр на общем фоне современной русскоязычной литературы. И я рад, что мне повезло, что я угадал, что попал во все болевые точки, во все нервы, везде, куда только мог. У меня есть несколько человек, франко-канадцев, которые прочитали «Таун Даун», они были в восторге.Чем отличается интеллектуальная и культурная жизнь в России и других странах?Это огромная разница. Если вкратце: люди во франкоязычной и англоязычной культуре находятся у себя дома, а люди в русскоязычной культуре — нет. Грубо говоря, настоящая русская культура сейчас находится в подполье, подавляется. Хорошие писатели (я сейчас говорю даже не о себе, хотя считаю себя хорошим писателем, но меня вычеркнем из эксперимента) не на слуху. Самого выдающегося писателя [Дмитрия] Галковского ни разу не издали, это смешно, но так и есть. Выдающихся, на мой взгляд, писателей Андрея Иванова из Таллина и Дениса Осокина печатают раз в десять лет. Меня десять лет не печатали, сейчас «Таун Даун» издали с ужасной аннотацией, с украденной у китайского дизайнера обложкой. Как в анекдоте про русского человека, которого закрыли в комнате с тремя чугунными шарами, а когда через час проверили — два шара он потерял, а третий — сломал.После таких слов вас могут обвинить и в русофобии…Это не русофобия, я сам русский и прекрасно знаю, какие у нас есть положительные и отрицательные черты национального характера. Бизнес и работа — это не для русских, это черта не наша. Я, конечно, могу ошибаться, у меня представления о России, как у александрийского еврея, который живет в V веке и знает что-то о Иерусалиме, но он никогда там не был и не будет. Возможно, его дети через полторы тысячи лет туда попадут. Поэтому, возможно, я и не знаю чего-то, но судя по тому, что я вижу, общаясь с людьми из Большой России, которая больше чем РФ, с интеллектуальной жизнью по сравнению с другими странами там пока не очень хорошо.Простейший пример — Румыния. Я часто общаюсь с русскими и слышу, как они хихикают: «О, румыны!». А у румын есть свой интеллектуальный класс, есть связь между старшими и младшими поколениями. Румыны не топят друг друга. Я был как-то на маленькой выставке в Румынии в провинциальной Тимишоаре, туда пригласили 20 писателей со всего мира. Региональный центр позволил себе привезти известных писателей со всего мира для провинциальной выставки. Я участвовал в российских выставках и, к сожалению, невысоко их оцениваю. Это настолько другой уровень организации и отношения, другой уровень людей, что меня это просто опечалило. И это румыны: люди, которые еще 30 лет назад барахтались в мрачном северо-корейском коммунизме. Они за 30 лет все это преодолели. Что мне еще понравилось: разумеется, никаких румын не существует, так же как и русских, это какое-то общее понятие. Поскреби румына — найдешь немца, но все они, несмотря на разное этническое происхождение, были горды тем, что они румыны. В этом и есть отличие от Российской Федерации.Общий культурный уровень на Западе повыше, люди более образованные. Я не интеллектуал, я человек простой, не очень умен, но когда я попадаю к французам на выставку, я могу говорить обо всем и ни о чем. Я могу говорить, как это ни пафосно прозвучит — об одиночестве, о смерти, о чем-то действительно настоящем, опять же это смешно звучит — но о судьбах Европы. Грубо говоря, люди понимают контекст. А в России, когда встречаешь людей, так особо и говорить-то не о чем.Может быть, мне не везло, и я встречал не тех людей. Я встречал [писателя Дмитрия] Быкова, он рассказывал какие-то матерные анекдоты, я видел [писателя Юрия] Полякова, он рассказывал, как у Союза писателей отобрали дачу. И я видел Уэльбека. Это абсолютно разные люди. Я не общался с Уэльбеком, но общался с Амели Нотомб — это такая французская Дарья Донцова. Дико популярная, ее все читают. Но даже с Амели Нотомб я поговорил о разнице японской и русской культуры, о том, что у них общего, поговорил об одиночестве. А с людьми из Российской Федерации говорить не о чем. Причем я не хочу никого из РФ обидеть: говоря о низком культурном уровне в РФ, я говорю и о себе. Я не хочу сказать, что русские люди глупее и примитивнее. Потому что русский народ — это народ великой культуры, и мы должны быть среди лучших.Впрочем, я должен добавить, что и на Западе сейчас есть огромное количество людей, которые как в былые времена в Советском Союзе: с ними сидишь, кофе пьешь, а они тебе обязательно на всякий случай скажут про «проклятый капитализм». То же самое с европейцами: они обязательно упомянут диктатуру и Путина. На Западе сейчас очень модно быть активистом. Или я встречаю с утра коллегу-библиотекаря, бельгийку. И она в слезах. Я ее спрашиваю: «В чем дело?». Она говорит: «Передают, что Китай сближается с Россией. Это значит конец демократии». Можете представить? Это такой дремучий «совок» и такого сейчас тоже очень много. И вот такие не очень любят говорить об одиночестве и смерти, потому что это им напоминает об их смертности, и они начинают нервничать и заводиться.