Можно еще ехать до поворота на Кондрицу, перейти леушенскую трассу и, углубившись в лес, по проложенной дороге выйти в Улму. Но первый вариант проще и надежнее.Мы не сразу поняли, что справа от нас, за окнами автобуса, открылся монастырь. Очень уж он маленький, даже компактный и чересчур аккуратный. Очень белые стены - без единого пятнышка. Очень синие крыши, словно только что покрашенные.- Это что, монастырь? - закричал с заднего сиденья Алтаев.- Ага, - ответил водитель лет двадцати, - остановить?День начинался прекрасно: раннее утро, согретое солнцем. Монастырь словно нежился в ярком солнечном свете. Первые весенние лучи ласково пригрели Улму, разбудив типично сельские запахи - тепло пахло куриным пометом и сеном. Скандально кудахтали куры и где-то недовольно горланил петух. В ответ ему замычал теленок.А вот монастырь выглядел пустым и тихим. Ворота открыты и - никого. В глубоких тенях от стен еще держится утренняя прохлада. Мы обходили кельи в поисках хоть одной живой души, и уже думали, что никого не найдем, когда за окном рядом с нами звякнула посуда.Дверь в келью оказалась с другой стороны. Рядом - забавный медный колокольчик. На его звон приоткрылась дверь, и в проеме показалось женское лицо. Не говоря ни слова, монахиня недружелюбно уставилась на нас. Мы несколько смутились. В монастырях Бессарабской митрополии - и в Кагуле и в Корнештах, нас принимали на редкость радушно. А тут такой холодный прием. Мы почувствовали себя неловко. - Здравствуйте, - поздоровался Алтаев неуверенным голосом. Монахиня кивнула.Алтаева это приободрило, и он взялся объяснять, что мы журналисты «Панорамы», пишем о монастырях, уже посетили их штук двадцать... «И вот теперь приехали в Улму», - добавил он и начал вытаскивать из нагрудного кармана удостоверение журналиста.- Настоятельницы нет, - ответила монахиня.- А много вас? - не отставал Алтаев.- Две монахини, монастырю пять лет, - ответила, как отрезала, насельница и опять замолчала.Алтаев оробел окончательно:- Можно мы походим по монастырю, пофотографируем?..Монахиня смерила его взглядом с ног до головы и обратно, так женщины в миру оглядывают соперниц, и решила, что Алтаев безобидный (так мы предположили позже, уже после монастыря). На попутчика Алтаева монахиня даже не взглянула. В ее руке вдруг оказалась блестящая связка ключей. Все так же молча монахиня вышла на порог, повернув ключ в замке, закрыла дверь и, сделав шаг со ступеньки, бросила нам: «Идемте».Монастырь крошечный, на все про все хватило минут 10-15. Две кельи, трапезная и небольшая церквушка в старомолдавском стиле - то есть просто, крепко и без излишеств.Монастырь назван в честь святой Теодоры. Она родилась в середине XVII века в набожной семье. Замуж вышла по воле родителей за нелюбимого человека. Но прожив в бездетном браке двадцать лет, приняла монашество и ушла в монастырь. Муж последовал примеру жены, приняв монашество под именем Элеодор. Мощи святой Теодоры хранятся сегодня в Киево-Печерской Лавре. Монастырь Сихострия Румынской патриархии ведет переговоры о возвращении мощей святой Теодоры в Румынию, но пока безрезультатно.Сам монастырь в Улме основан при поддержке бывшего примара села Тудора Кошлеца. Он выделил монастырю землю и вообще содействовал его становлению и развитию. За это примар даже награжден румынским церковным орденом Sanctus Stephanus Magnus. Тудор Кошлец единственный из граждан Молдовы, удостоенный такой награды.Монастырь также устроен по образцу румынской православной церкви. Прихожан сзывают к молитве ударами по доске - деревянной колотушке, подвешенной между двумя металлическими опорами. Зажженные свечи ставят на улице, в металлический ящик с крышкой, втыкая их в песок. Как мы поняли, может быть, и неправильно, но традиция эта новая - внедрена в Румынии специально, чтобы защитить ценные росписи старых церквей от свечной копоти. Поэтому и зажигают свечи на улице.Два здания абсолютно одинаковых - кельи и административный корпус, с правой стороны от церкви. Трапезная - слева. Вся застекленная и, как все монастырские постройки, под синей крышей. Она недавно построена - блестят свежим лаком столы и лавки.А что монахини? Они приехали сюда из Румынии в 2005 году. Собственно, из самой Румынии сама игуменья - майка (матушка) Макринья и насельница с библейским именем Мария Магдалена. Но монашка, которая встретилась нам в монастыре, из Дурлешт. Постриглась в монахини под именем Макарии. Вот, в общем-то, вся история. За пять лет большего и не наберется.Нам оставалось только уйти восвояси, поблагодарив монахиню. Она долго и строго смотрела нам вслед, словно недоумевая: и что им здесь было надо? Нам показалось, что она просто устала от любопытных журналистов.Степан Безлошадный, Александр Алтаев
